Авторы нового документального фильма об обороне Сталинграда (сериал производства США «Неизвестная война») утверждали, что в живых уже не осталось ни одного  из 24 защитников  легендарного «дома Павлова», ставшего осенью 1942 года неприступным  бастионом на пути фашистских полчищ, рвавшихся к Волге. Наш корреспондент разыскал в Комсомольске скромного старика-коммуниста, который 11-летним пареньком героически сражался вместе с павловцами. Однако  ни разу за полвека не напомнил документалистам о своем «недетском» подвиге.

 

РОКОВЫЕ КАНИКУЛЫ

 

Орденоносец Курышев, 67 лет назад отстоявший дом Павлова
Орденоносец Курышев, 67 лет назад отстоявший дом Павлова

...Он мог бы стать, по сути, уникальным консультантом для создателей исторических кинолент о Сталинграде, но сегодня Анатолию Николаевичу уже физически трудно говорить о прошлом. Последствия контузии и осколочного ранения горла, полученных 67 лет назад на берегу Волги, сдерживают речь. Да и понятие «сенсация» явно чуждо его мировосприятию. Но память, опираясь на кипу уцелевших документов, обгоревших записок со следами крови и пожелтевших писем,  постепенно, но четко  восстанавливает хронологию трех  окровавленных   месяцев в «доме Павлова».

 

...Летом 42-го в деревне Тюхменево, что в глубинке Пензенской области, здоровых мужиков  почти не осталось. В первые же дни войны  батя ушел добровольцем на фронт. Толик, младший в большой семье, почти не видел и мать, работавшую в колхозе от зари до зари. Окончившего 5 классов  пацана, «чтоб не болтался», посадили на проходящий поезд и отправили на каникулы к тете  в Сталинград. Доярка Курышова, ухаживая  сутками за коровами, имела, увы,  смутное представление о положении на фронте. ...Позагорать  на песчаных отмелях мальчишке не пришлось. Город на глазах превращался в единое военное укрепление.

 

С 20 по 23 августа Сталинград содрогнулся от первых массированных   бомбежек и вспыхнул. Среди мирного населения, ринувшегося с пожитками к реке в надежде переправиться  на  другой берег, оказался и оглохший  от взрывов Толик. Только он пошел против течения многотысячной толпы, чтобы узнать о судьбе семьи тети Екатерины. На месте  жилого дома  полыхали руины. С неба продолжали падать тонны смерти. Переправа через Волгу разрушена.

 

Таким был Толя в 1942 году
Таким был Толя в 1942 году

- Я побежал и юркнул в уцелевшее здание городской мельницы недалеко от берега, - вспоминает Анатолий Николаевич. -  Кроме меня там укрылась многодетная семья дяди Гриши и еще 10-летний мальчик Андрей. Вскоре мы убедились:  фашисты рядом. Автоматные очереди и взрывы не утихали. Притаившись в паровом отсеке мелькомбината, я в течение 5 суток наблюдал, как фрицы выгоняют на улицу уцелевших жителей, добивают раненых красноармейцев. Григорий, честно поделив между нами остатки продуктов, предложил пробираться  к берегу. Мы с Андреем, не смотря на голод и жажду,  не рискнули покинуть укрытие. Затем я видел, как трое детей  и дядя Гриша с супругой  выбежали из пролома к реке. Через несколько минут их подкосило очередями прямо на наших глазах, их тела так и  остались лежать на камнях.   Немецкие пулеметчики из окон соседнего дома вели перекрестный огонь, из-за которого не были слышны даже вскрики смертельно раненых.  Придавленные ужасом смерти  людей, деливших с нами последний хлеб,  мы таились в укрытии еще 3 дня... На рассвете голод выгнал  моего маленького товарища на улицу. Третьеклассника  Андрея тут же  убило одиночным выстрелом. Я остался в здании мелькомбината один, ночью ел крапиву, разросшуюся  у фундамента...

 

ВСТРЕЧА С ПАВЛОВЫМ

 

На восьмой день вторжения фашистов в Сталинград обессилевший  мальчик  метр за метром проползал  между обломками зданий в надежде встретить советских людей.  Вдруг его подхватила за шиворот чья-то  рука и втащила в подвал дома. В подземелье Толик услышал голос: «Я дед Захарыч. Тебе что, жить надоело! Здесь кругом немцы! Сиди тихо». Утром старик увидел на шее пацана пионерский галстук и  потребовал спрятать в груде мусора все «лишнее», не то «неровен час - немцы сюда нагрянут...».  Глаза постепенно привыкали к темноте. Во мгле Толик рассмотрел еще двух мальчишек, а в дальнем углу на полу - красноармейца с кровоточащей раной. Так началось существование по адресу, который останется в истории нашей страны навсегда: площадь 9 января, торцевая часть дома № 61...

 

- К беспрерывному грохоту боя быстро привыкли, – стирает от волнения испарину со лба мой собеседник. - Но опасения Захарыча были не напрасны. В подвал нагрянули серые мундиры. К счастью, раненный боец за несколько часов до обыска успел выбраться из подземелья в сторону наших позиций. Детей и старика  оккупанты  не тронули. Вскоре счет дням был потерян. Редкие вылазки в соседние развалины за чем-нибудь съедобным не утоляли хронический голод. Затем, в конце месяца  в проеме показалось четверо вооруженных  солдат.  Старший представился: «Сержант Павлов. Мое разведотделение – Черноголов, Александров и Глущенко. Вы тут тихо сидите, а мы поработаем».

 

«Работа» вскоре  была закончена. Анатолий Николаевич запомнил, как за стеной рвались гранаты, молотили автоматы и с криком вываливались   немцы из оконных проемов 4 этажа. Но вскоре фрицы  очухались и опять открыли по потерянному объекту  шквальный огонь. Именно с 27 сентября официально исчисляется период обороны «дома Павлова», продолжавшейся  58 суток. До конца ноября  перед глазами героических бойцов и их малолетних соратников стоял кромешный ад. Никогда Толику Курышову не забыть бесконечный плач  ровесника Леши, которого привалило рухнувшей стеной. Под сплошным градом вражеских пуль и в брызгах смертельных осколков к умирающему в муках пареньку защитники  дома в те минуты так  и не сумели добраться...

 

Сержант Яков Павлов   с первых же часов обороны начал превращать занятый дом в «крепость людей, не ведающих страха». Об этом бастионе, который летописцы назвали «сталинградским волнорезом на пути фашистов к переднему краю нашей обороны», сказано, казалось бы,  уже не мало. Одна официальная историческая статистика чего стоит: в боях за Париж гитлеровцы потеряли живой силы в десятки  раз меньше, чем при штурме  здания  на  сталинградской площади 9 января. Но, судя по рассказу «последнего из павловцев» -  комсомольчанина Курышова, еще далеко не все героические эпизоды обороны «дома Павлова» стали достоянием  послевоенных поколений  и получили адекватную оценку исследователей.

 

ПОДВИГ «ПО РАЗМЕРУ»

 

Дом Павлова в Сталинграде/ Волгограде
Дом Павлова в Сталинграде/ Волгограде

-  Стены  от бесконечных выстрелов трещали по швам, но круговая оборона без сна и перерыва продолжалась, хотя уже и трофейные боеприпасы были на исходе,  - продолжает Анатолий Николаевич. – По просьбе командира Павлова я разыскал в доме раненого санинструктора Калинина и передал приказ: добраться до штаба полка, доложить полковнику Елину о взятии  важного объекта и передать ему просьбу о срочной поддержке. Но  подкрепление прибыло только через 3 дня беспрерывного боя. Фамилии большинства бойцов этой легендарной  интернациональной группы 42-го  гвардейского полка 13-й дивизии  потом стали хорошо известны по фильмам и газетам. Я хорошо помню многих из них.  

 

...Александров, Мосиашвили, Афанасьев, Цумба, Довженко, Мурзаев, Демченко, Степананошвили. И, конечно,  чудом выжившая тогда тройка героев -  кавказец Гаря Хохолов, узбек Камолжан Тургунов и  пулеметчик с орловщины Илья Воронов, об огневом  мастерстве которого писали в своих мемуарах маршал Василий Иванович Чуйков и генерал Александр Ильич Родимцев.

 

Увы, в  широко известных книгах лишь мельком упоминается  Толик Курышов, заслуживший в 11 лет орден Красной Звезды. Но достаточно привести в лаконичном газетном формате всего  один эпизод, чтобы осмыслить масштаб его явно недетского подвига. Сержант Павлов, видя, как энергичный паренек рвется в бой, пытался сдерживать и беречь ребенка, подносившего почти без сна и отдыха  боеприпасы к смертельным позициям. Но однажды Якову  все же пришлось доверить  ему рискованное задание  «по размеру» – пробраться через подвальное оконце по разрушенной траншее к  ближнему дому  разведать на дистанции обстановку. «Но  в фашистское логово даже не заглядывай»! – предупредил командир.

 

- Через канализационный люк я выбрался к соседнему зданию, - рассказывает Анатолий Николаевич. – Но не удержался и пробрался в подъезд. В одной из квартир первого этажа я схватил со стола папку с немецкими бумагами. «Будет  на чем после боя рисовать», - прикинул я в первый момент, так как с малых лет художничал. Тут послышались шаги, чужая речь и я выскользнул обратно, доставив  Павлову трофей. Яков тогда сильно отругал меня за инициативу, ведь задача была только осмотреться. Заглянув в папку, Павлов задумался и  ночью отправил меня и добытые документы  в штаб полка при сопровождении опытных разведчиков. Сержант давно пытался  обезопасить меня, убрать из-под огня, переправив  в тыл. Вскоре я узнал, какой ценности «листочки» попали мне в руки, а именно - план захвата немцами одного из районов Сталинграда. Тогда же комполка полковник Елин распорядился найти способ переправить меня живым через линию фронта.  

 

Маленький разведчик, подслушав разговоры командования, сбежал из штаба, спрятался в руинах и на вырванном из  старого журнала  листке нацарапал огрызком карандаша  командиру  письмо: «Дядя Яша! Если со мной что случится, сообщите в  мою деревню Тюхминево маме Елизавете Никитичне.  Курышов». Когда Толик  благополучно вернулся  до рассвета  в дом-крепость  на  площади 9 января, переволновавшийся Павлов в сердцах влепил ему  за самоуправство увесистый подзатыльник. Продолжая вести огонь по противнику, сержант с мальчишкой несколько часов не разговаривал. А записка вместе с красным галстуком так и осталась лежать в руинах.

 

«УМРЕМ, НО ГАДОВ НЕ ПОДПУСТИМ»!

 

Силы крошечного гарнизона Павлова к середине  октября, казалось бы, иссякали. Поддержки ждать уже не приходилось.  Торцевая стена от обстрела полностью рухнула, оголив прежнюю позицию.  Израненные, изможденные солдаты между боями пытались сделать в фундаменте подкоп, чтобы продолжать бой из оконных проемов   соседнего подъезда. Но лаз оказался слишком мал. И здесь опять-таки, как констатировал потом сам Яков Павлов, «все решила инициатива пионера Курышова». Мальчик, не сказав никому ни слова, пробрался по узкому тоннелю в затопленный подвал и по пояс в холодной воде расширял саперной лопаткой  спасительное отверстие.

 

Остатки группы, благодаря Толику, смогли сменить огневые позиции и продолжать ожесточенный бой. В это время о переправе  пацана в тыл речи уже не шло. Павлов смирился с присутствием ребенка на огненном рубеже.  Хотя  героический хлопчик, продрогнув в ледяном подземелье, окончательно простыл. Пылая от внутреннего жара,  продолжал сражаться вместе со всеми. Лечиться было  нечем и некогда. Наступила кульминация сталинградского чистилища.

 

- Старался скрыть от всех свою болезнь, - признается мой собеседник, - Ведь мою простуду нельзя было сравнить с состоянием израненных защитников дома,  державшихся за счет каких-то нечеловеческих усилий воли. Пулеметчика   Илью Воронова, как потом сообщили командованию дивизии госпитальные хирурги,  ранило ...30 раз! Как он жил и при этом вел прицельный огонь - медики так и не могли понять. Форма его, помню,  была вся черно-бурого цвета. Передвигаться он уже  не мог, но смотрел в прицел и давил  на гашетку.

 

Я был рядом с ним, когда разрывная пуля раздробила  ему тазобедренную кость. Перед тем, как потерять сознание, он, словно захлебываясь, прорычал: «Тащи боеприпасы...». Но когда я подтянул к пулемету коробку с патронами, Илья, как мне показалось, уже не дышал. Используя затишье в одном из секторов обстрела, несколько немцев успели  добраться до подоконника. Вдруг Воронов резко дернулся, выхватил у меня из рук гранату, вырвал чеку и последним усилием воли бросил лимонку в проем. Через мгновение рядом за стеной грохнул взрыв. Судя по крикам, часть фрицев осталась жива, а наш пулеметчик снова сник. Я пытался выдернуть чеку и прижался к умирающему. Точно помню, как он шептал: «Погибнем, но гадов не подпустим...».

 

Еще бы мгновение и мы взорвались бы вместе с врагами. Но буквально в эту секунду  по противнику открыла огонь прорвавшаяся к нам группа автоматчиков во главе с лейтенантом Афанасьевым. Перед тем, как впасть в забытье, Воронов успел вставить чеку на место. Отбив натиск немцев, товарищи перетащили пулеметчика в медсанбат. После ампутации ноги и длительной серии сложных операций Илья Васильевич прожил в родном селе Шаблыкино на Орловщине до конца 2005 года.

 

ВСПОМНИТЬ ВСЕ

 

Жар и распухшее горло не помешали Толику продолжать защищать  вместе с легендарным сержантом  дом-крепость почти  до полного разгрома немцев на Волге.  В один из последних  дней Сталинградской битвы Курышов  пробирался в соседний подъезд по заданию командира. Вдруг пацаненка пронзила нестерпимая  боль, и время для него будто остановилось. Как вспоминал потом сам Павлов, «ударной волной мальчишку   отбросило от места взрыва. Он распростерся. Я кричал, кусал руку, но ничего сразу же не мог для него сделать. Казалось, что  озверевшие фашисты напоследок решили вылить на окрестности весь оставшийся запас свинца».

 

Под прикрытием всех огневых средств  11-летнего солдата  в бессознательном состоянии все же удалось втащить в укрытие. Осколок врезался в голову пионера, отполосовал ухо, тяжелая контузия сковала мышцы лица. Тогда Павлов  вслух подумал, что потерял Курышова навсегда. Но несколько оставшихся в живых солдат, рискуя жизнями, донесли Толика до палатки фронтового лазарета.  ...Врачи резали вдоль и поперек окаменевший от гари и крови  несоразмерный бушлат,  прилипший к  изувеченному худенькому  тельцу,   но сохранили найденную в кармане записку: «Этот мальчик, Толик Курышов, с 28 сентября по 24 ноября находился со мной в торцевом доме № 61 на площади 9 января. Отражал атаки немцев. Считаю его бойцом своего гарнизона и прошу содействия в спасении его жизни. Гвардии сержант 3-го разведбатальона 42 гв. полка Я. Ф. Павлов».

 

Затем был санитарный поезд до Пензы. Таких составов мчалось в тыловые госпиталя  с Волги  в те дни  немало.  Однако  мать Толика Елизавета Никитична, отпрашиваясь у председателя колхоза после круглосуточных отработок, встречала тогда на станции Кузнецка все без исключения поезда со стороны Сталинграда, расспрашивая  медсестер о сыне. В одном из вагонов, прибывшем на платформу морозным  утром в конце 42-го, находилось сразу три тяжелораненых мальчика. Лицо  одного из них, лежавшего на нижней полке без сознания,  скрывала сплошная  повязка. Мать приподняла одеяло и окаменела. Наколка «Толя», сделанная когда-то по глупости его старшим братом на руке, вместе с запиской от героя Сталинграда Павлова явилась прямым доказательством для начальника поезда, которого мать молила выдать сына для выздоровления в стенах родного дома. Опытный пожилой офицер, не зараженный бациллой бюрократизма, сделал опасное для здоровья раненного и собственной карьеры исключение...

 

Маленький  боец  через несколько дней пришел в себя. Детский организм, поддержанный парным молоком, начал крепнуть. Но все близкие и друзья вскоре поняли: Толик потерял память. Амнезия на фоне пережитого многодневного шока прогрессировала. Он   называл себя Лешей (имя погибшего на глазах ровесника). И никто поначалу даже не знал подробностей его подвига в Сталинграде.   Отец, вернувшись в 1945 году с фронта, призадумался, когда увидел записку, подписанную самим героем Павловым. Но проверить ее подлинность через высшие военные инстанции в то тяжелое время тюхменевцы даже  не попытались.

 

Однажды, катаясь на самодельных коньках, «Леша» с размаху ударился затылком об лед. И в тот же вечер Толик вспомнил все.  Такие подробности, как решили сельские фронтовики, просто не могут быть вымыслом. Но земляки только подивились, да оставили прошлое в покое.

 

«ДЬВОЛЬСКАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ...»

 

Спустя годы, после переезда с родителями в Комсомольск, Анатолий Курышов узнал о присвоении ему ордена Красной Звезды и впервые увидел свою орденскую книжку за номером 806357, подписанную секретарем Верховного Совета СССР. Об этой запоздалой награде узнал и сам Герой Советского Союза  Павлов, считавший мальчика погибшим,  много лет переживая горькую утрату. Яков Федотович в последние годы жизни работал секретарем райкома партии в Новгороде. Их неожиданная встреча в 1979-м    сразу же пробудила армию  пропагандистов.

 

Газетчики нескольких центральных регионов  от устья  Волги  до истоков Москвы-реки  вдруг вспомнили о пионерском галстуке и записке, найденных на прибрежных руинах. Анатолия Николаевича стали  приглашать на юбилеи Победы  в город-герой.  Но в 1981 году командир Павлов умер на операционном столе, так и не успев помочь оформить дальневосточнику Курышову ветеранское удостоверение. Одновременно подзабыли и о 11-летнем бойце его гарнизона. Навязчиво напоминать о себе и что-то требовать от властей  Анатолий Николаевич не привык. Он тихо и скромно работал в Комсомольске художником-оформителем и лишь несколько раз в год закреплял на пиджаке  орденскую планку, выросшую за несколько лет после неожиданной встречи с Павловым. После гибели жены и ребенка в крупной авиакатастрофе  под Иркутском Курышов совсем «ушел в себя». Против его одиночества никто из организаторов торжеств  особенно не возражал. Тем более в официальных списках ветеранов Великой Отечественной войны он не значился.  

 

Последний раз «почетный гость» Курышов   побывал на мемориале «Дом Павлова» на 60-летний юбилей Победы по личному приглашению губернатора Волгоградской области.  Тогда же он узнал о том, что в живых, кроме него, остались только трое защитников дома Павлова -  Горя Хохолов, Камолжан Тургунов и Илья Воронов. В тот год  Анатолий Николаевич успел встретиться  с легендарным пулеметчиком, вместе с которым держал одну на двоих гранату с выдернутой чекой.  Их прорвавшиеся слезы и  горячие объятия  на родине Воронова в селе  Шаблыкино запечатлели СМИ Орловской области. Сегодня и этого героя Сталинграда уже нет в живых.  А кипы газет и три официальных подтверждения Хохолова, Тургунова и Воронова о героическом участии Курышева при защите дома Павлова так и не изменили положения пожилого человека, обделенного почетным статусом.

 

В мае 2006 года председатель совета ветеранов судостроительного завода В. Ефимов попытался еще раз частично восстановить   героическую страницу биографии земляка, опубликовав 9 мая статью «Одиннадцатилетний боец  легендарного гарнизона» в городской газете. Периодически, после многочисленных ветеранских писем, обращали  внимание на немногословного седого солдата и новые власти. Но на запросы властей и военного комиссара Волгоградской области генерал-майора  А. Третьякова (о включении Курышова в списки ветеранов по месту жительства),  из краевого и городского военкоматов поступали однотипные, безликие ответы.  Причем даже  орден Красной Звезды на груди Курышова не пробудил кабинетных офицеров.

 

«Поскольку в представленных документах отсутствуют сведения, подтверждающие его нахождение в составе воинской части, входящей в состав действующей армии, комиссия комиссариата Хабаровского края не имеет права принимать решение о выдаче удостоверения ветерана ВОВ товарищу Курышову А. Н....».  В разгар Сталинградского сражения разыскать  для оформления 11-летнего героя  штабным писарям под свинцовым градом, видимо,  в голову  не приходило.

 

КОММЕНТАРИЙ

 

- Это, действительно, невозможно осмыслить: Анатолию Николаевичу Курышову, кроме многих других  наград,  вручен орден Красной Звезды за конкретный  подвиг в Сталинграде,  и при этом  ему до сих пор не присвоен статус ветерана, - поражается  директор краевого Дома Ветеранов в Комсомольске Сергей Погадаев, заслуженный ветеран боевых действий в Афганистане. -  Дьявольская несправедливость! Трудно представить, что нечто подобное стало возможно в стране, где уже шесть десятилетий отмечают День Победы, как наиболее значительную для нашего народа дату. Многочисленные инициативы известных стране людей оказались не способны пробить невиданный бюрократический барьер! Факт позорный и шокирующий, даже учитывая скромность героя, которого особо чествовали  власти Волгограда и сами защитники дома Павлова. Он давно живет один, а гордость не позволяет ему выбивать то, что заслужено высочайшей ценой. Я надеюсь, что  после публикации этого очерка  власти и руководство военкоматов прозреют.

 

И еще раз досконально изучат  подтверждения, написанные  рукой  самого сержанта Павлова и легендарного пулеметчика Воронова, вспомнят об ордене и тяжелом ранении Курышова.  В итоге мы всем миром исправим огромную  ошибку. Только бы   без лишней бумажной волокиты, унизительной для истинного коммуниста-орденоносца.

 

Юрий Ковалев.